Не курите в присутствии синих драконов - Пётр Лаврентьев

– Это здорово, – согласился Добрый Волшебник. – Я прочту заклинание, и когда наступит полдень, вы станете тем, кого создадите в своём воображении. Только прошу, потратьте это время с пользой! Сосредоточьтесь на вашей цели, на вашем образе. Не отвлекайтесь на посторонние мысли, не думайте о плохих вещах, не вспоминайте обид и поражений – всё это отразится на вас. Да! И выпитая вами водка – она расслабляет, рассеивает сознание – именно поэтому я был огорчён, когда вы выпили в лифте.

– Я выпил-то всего ничего! – заверил его Кеша. – Для меня сто граммов как слону дробина.

– Будем надеяться. Но запомните: чтобы не случилось – это будет дело ваших собственных рук, и никакие претензии мною не принимаются!

– Замётано, – панибратски хлопнул Волшебника по плечу довольный Иннокентий. – Условия приняты!

– Приношу свои извинения, что прерываю вашу беседу, – встрял в разговор миловидный Робин, – но у меня приказ Главного министра: доставить в Снежную Резиденцию Доброго Волшебника и его ученика сразу по прибытии.

– Почему в Снежную? – удивился Волшебник. – Ведь это очень далеко от столицы Королевства! Чем вызвано это решение?

– Меня не посвящают во все тайны дворцовых кабинетов, – пожал плечами разбойник. – Я всего лишь выполняю приказ. Поэтому прошу следовать за мной.

– Ну что ж… – развёл руками Добрый Волшебник. – Тогда в путь.

– Третий гость останется здесь, – неожиданно заявил Робин Гуд. – У меня приказ доставить только двоих. Третьего мы не ждали, и никаких распоряжений на его счёт не поступало.

– Мы вместе… – хотел вступиться за товарища Петя, но Волшебник оборвал его:

– Разбойники только выполняют приказ, поэтому не вступай в бесполезные споры. – И наклонившись к Петиному уху, прошептал: – После превращения Кеша нас обязательно найдёт, поверь…

– Тогда мы все готовы отправляться! – сообщил Петя Робину. – Только сперва не мешало бы перекусить на дорожку.

Разбойники, вмиг засуетившись как хорошие хозяюшки, быстро разожгли такой огромный костёр, что издали можно было подумать, будто горит замок какого-нибудь лесного великана. Тук подстрелил в лесной чаще здоровенного кабана, выпотрошил его и насадил целиком на вертел. Коротышка в голубых лосинах вытащил на свет большую бутыль с вином.

– Приготовься, Иннокентий, – шепнул Волшебник. – Я начинаю читать заклинание. Отсчёт начался.

Иннокентий едва заметно кивнул.

– После того, как превращение произойдёт, ты догонишь нас на пути в Снежную Резиденцию, – продолжал напутствовать Добрый Волшебник будущего богатыря. – Спросишь у кого-нибудь дорогу на Снежное Королевство и пойдёшь по ней. На самой границе будет стоять замок из белого мрамора, похожего на настоящий снег – это и есть Снежная Резиденция. Только гляди, не проскочи границу, а иначе попадёшь в лапы к Снежной Королеве. Хотя тебе, богатырю, это уже не будет опасно…

Незаметно для окружающих мелькнула в воздухе волшебная палочка. Кеша, достал из нагрудного кармана модные солнцезащитные очки, и отгородился ими от окружающего мира, старательно подыскивая в уме подходящий богатырский образ. И к ужасу своему обнаружил, что ничего богатырского, как назло, ему в голову не приходит.

Глава 9

– Нам сюда, – Мальчик-с-Пальчик ткнул пальцем на старый трактир недалеко от площади, над входом в который болталась вывеска «Ноздря людоеда». Хромая Лошадь остановилась, Старик распахнул дверь, а Серый Волк первым прошмыгнул внутрь. В трактире, несмотря на раннее утро, царили полумрак и тишина. Все постоянные клиенты – заядлые городские гуляки и пьяницы, пившие всю ночь напролёт, к этому часу уже разбрелись по домам и храпели в постелях, и заведение было заполнено посетителями едва ли на четверть.

За одним из столов сидел беспробудно пивший уже третий месяц и окончательно оскотинившийся Алёша Попович. Время от времени он отрывал от столешницы свою буйную головушку, недоумённо смотрел на пустую кружку, начинал деликатно покашливать и указывать пальцем трактирщику: наполни-ка, мол! Трактирщик, вздыхая, наполнял ёмкость, Алёша залпом выпивал и начинал грустить, в беззвучном плаче морщить лицо, сжимать кулаки, надрывно вскрикивать «Русь моя, матушка русская! Ох, ты ж гой еси тебя во все дыры…» и утирать выступавшую на глазах то ли слезу, то ли водку, после чего снова ударялся головой об стол и на какое-то время затихал.

Сидела компания вампиров, из-за наступления рассвета не успевшая добраться до своего Замка и вынужденная теперь в ожидании темноты коротать время в «Ноздре людоеда», попивая свиную и куриную кровь местного производства. Они с мрачным видом посасывали своё жуткое пойло и настороженно поглядывали по сторонам: не подкрадывается ли кто-нибудь с осиновым колом, не приближается ли тарелка с чесночной приправой, не забрёл ли в «Ноздрю» на рюмочку-другую после заутренней усталый бородатый поп с огромным серебряным распятием на животе? Им поневоле приходилось быть начеку – дневная жизнь сулила этим существам множество неприятностей.

У окошка два гнома ели гречневую кашу из одной большой миски. Они лишь мельком хмуро взглянули на вошедшую компанию и снова деловито застучали маленькими ложками – всех, кто не относился к их роду-племени или не мог быть чем-то полезным, эти маленькие мерзавцы не считали заслуживающими их гномичьего внимания.

У барной стойки сидел, путаясь в длинных рукавах своего дурацкого балахона, Пьеро с ярко раскрашенным под печаль лицом. Попивая лёгкий рислинг, он сочинял глупые стишки и негромко щебетал их себе под нос. К нему-то первому, избрав лёгкой жертвой, и направился крутой Мальчик.

– Девушка, подвиньтесь, – вскочив на стойку, толкнул он локтем Пьеро, отчего вино плеснулось через край стакана на рукав бестолковой куклы.

– Будьте же аккуратнее! – воскликнул Пьеро. – Вы такой неуклюжий!

– Что-о? – надвинулся на него коротышка. – Ты кого неуклюжим назвал, голубок? Я сейчас тебе за это кое-что оторву!

И Мальчик-с-Пальчик, ухватив двумя пальцами пуговицу-помпон на балахоне Пьеро, резким движением вырвал её с корнем.

– Ах! – запищала кукла. – Вы противный, противный! Вы противнее Карабаса-Барабаса!

– За «противного» я оторву тебе что-нибудь ещё! – свирепо пригрозил бандюга. – А за Барабаса – вставлю! А ну живо убирайся отсюда!

Пьеро заревел во весь голос и, не разбирая дороги, натыкаясь на столы и стулья, бледной бесформенной соплёй выскочил из «Ноздри».

– Налей-ка мне, хозяин, чего у тебя есть лучшего! – Мальчик достал из кармана напёрсток, и испуганный трактирщик, дрожа руками, наполнил его вином. – Я пью за всех смелых и гордых людей в этой стране! – провозгласил малец, поднимая напёрсток и озирая зал. – Я специально выгнал крашеного извращенца, чтобы в этом трактире остались только те люди, за которых мне хочется выпить.

Он пил и внимательно наблюдал, как головы всех присутствующих заинтересованно повернулись в его сторону. Этого он и добивался: любому станет приятно, если его сочтут самым смелым и гордым в стране.

– Эй, хозяин! – допив, весело крикнул Мальчик-с-Пальчик. – Налей снова! Мне и всем моим друзьям в этом кабаке! Каждому то, что он пожелает!

Друзей у Мальчика оказалось вдруг полным-полно. Даже гномы решили некоторое время подружить с ним за дармовую выпивку. Вампиры заказали человеческой крови, и обрадованный трактирщик резво метнулся за перегородку, где отчаянно, со всего размаху ударил себя лицом об стену, чтобы как можно скорее выполнить этот дорогостоящий заказ. Склонившись над рюмками и наблюдая, как его собственная кровь щедро льётся из раздавленного носа, он сожалел лишь о том, что его хронический насморк сегодня с утра как назло перешёл в стадию устойчивой ремиссии, из-за чего столь ценный напиток будет подан неразбавленным.

Алёша Попович изумлённо таращился на возникшую перед ним бутыль чисто русской самогонки. Даже трактирщик, отдав вампирам часть своей крови и заткнув продолжающие кровоточить ноздри пучками пакли, улучил момент, когда его крупная супруга отлучилась, и под общий шумок плеснул себе в глотку коньячку. Публика оживилась и сгрудилась вокруг Мальчика-с-Пальчика.

– Я к чему начал разговор про смелость и гордость? – ласково глядя на слушателей, продолжал маленький проныра. – Гордый человек никогда не позволит ничтожествам управлять собой. Гордый человек знает себе цену, знает, чего достоин, чего заслуживает, и не станет унижаться ради корки хлеба или капельки крови… – Он дружелюбно улыбнулся вампирам и те, в свою очередь отсалютовали ему поднятыми бокалами. – Если ничтожества хитростью и обманом садятся гордому и смелому человеку на шею и пытаются помыкать им, то он никогда не смирится с таким положением, он обязательно сбросит с себя это отребье и свернёт ему шею. Даже если оно, это отребье, будет носить королевскую корону.